Одержав победу над прималом Раваной, Воин Света и Изэль вернулись в деревню Ват, где их ждали Альфино с Эстиниеном. К явному неудовольствию молодого Адепта, Эстиниен рассказал, что тот страшно за них волновался и буквально не находил себе места. Все вместе они отправились сообщить Видофнир, что жуки-карабинеры больше не угрожают ее владениям. В благодарность та открыла им путь к Соом Ал – самой высокой горе в Эорзее. Она предупредила, что живущие там драконы враждебно воспримут появление людей.

Поначалу восхождение проходило спокойно, и путникам приходилось бороться только с разросшейся зеленью. Однако чем выше они поднимались, тем больше им попадалось драконов, а те вовсе не собирались мириться с нашествием чужаков. Впрочем, их небольшой отряд никак нельзя было назвать беззащитным. Эстиниен без колебаний пускал в ход свое копье, Воин Света успешно следовал его примеру, а Альфино с Изэль поддерживали их заклинаниями. Когда они взошли на вершину, Воина вновь пронзила боль – ниточка, связывавшая его с Хайделин, становилась крепче.

Им открылся завораживающий пейзаж: парящие в небе острова, где виднелись развалины гигантских сооружений – реликвии безвозвратно ушедшей эпохи. Отряд остановился передохнуть у древнего, но еще рабочего эфирита, чтобы наметить дальнейший маршрут. Тут Изэль заприметила небольшое белоснежное существо – как ни странно, это был мугл. Увидев людей, он бросился наутек. В просторной пещере, куда он залетел, на первый взгляд казалось пусто. Повсюду чувствовалась маскировочная магия – муглы не стремились знакомиться с незваными гостями.

Несмотря на прохладный прием, Альфино не собирался оставлять муглов в покое – он хотел привлечь их к поискам Хресвельга. Юноша решил обратиться за помощью к их родичам из Черной Пелены, благо эфирит позволял им мгновенно перемещаться в Гриданию и обратно.

Кан-Э-Сенна тепло встретила Адептов. Услышав об их открытии, она напомнила им легенду о короле Могл Моге XII, который руководил исходом муглов с небес. Воин Света хорошо знал эту историю – ему пришлось сразиться с королем-прималом, когда тот объявился в окрестностях Гридании. Кан-Э предположила, что муглы переселились в лес как раз с драванийских высот.

В разговор вклинился спикировавший откуда-то с деревьев Купло Копп. Мугл изъявил желание подняться на гору и встретиться с дальней родней. К всеобщему изумлению, Кан-Э тоже собралась в путешествие. Ее стража запротестовала, но девушка резко их оборвала. Ее терзала совесть за произошедшее с Адептами, она стремилась как-то отплатить давним друзьям. Альфино остался сопровождать Древовидца, а Воин перенесся в Драванию и предупредил Изэль и Эстиниена, что подмога в пути.

Появление Кан-Э-Сенны вместе с Купло Коппом побудило обитателей пещеры перестать прятаться. Из наполненной пухом чаши всплыл массивный мугл в деревянной короне, который представился вождем Моглином. Он заявил, что не может доверять чужакам, ведь от них пахнет драконьей кровью. Моглин поставил перед людьми условие – чтобы заручиться поддержкой муглов, они должны пройти ряд испытаний. Эти испытания оказались донельзя банальными: навести порядок в пещере да отогнать подальше хищное зверье – типичная работа для Воина Света.

Позже Моглин признался, что его сомнения в добропорядочности гостей развеялись при появлении Купло Коппа, а "испытания" он придумал с целью чем-нибудь их занять. Муглам требовалось время для починки древнего рога, предназначенного для коммуникации с Хресвельгом – ранее на рог нечаянно присел кто-то чрезвычайно упитанный. Поймав на себе грозный взгляд Эстиниена, Моглин понял, что чересчур разоткровенничался, и поспешил проводить людей в путь.

Мугл по имени Могхан вызвался отвести их к Хресвельгу. Сперва они попрощались с Кан-Э, ей было пора возвращаться в Гриданию. Прежде чем отправиться домой, девушка поделилась с Воином Света опасениями насчет Эстиниена. По ее словам, драгун испытывал чудовищные терзания, хоть и не подавал виду.

Дорога вела на запад, к необычайной красоты башне под названием Зенит. Стояла тяжелая атмосфера, воздух пропитывала жажда крови. Героям то и дело приходилось отбиваться от драконов, направляемых яростью Нидхегга. Когда они достигли Зенита, Могхан сообщил, что при такой погоде Хресвельг улетает охотиться, и позвать его не удастся. Было решено разбить на ночь лагерь.

Воин Света обошел выбранный ими участок в поиске каких-либо угроз, Альфино собрал дрова, а Изэль с Эстиниеном обустроили ночлег и приготовили скромный ужин. Расположившись вокруг костра, они обсуждали, как извилистая судьба привела их туда, куда давным-давно не ступала нога человека.

На утро погода стала благоприятной. Могхан с чувством выполненного долга улетел домой, а герои взошли на площадку у подножия древней башни. Воин Света задул в рог, и Зенит окружила ветряная стена. К ним спустился внушительных размеров дракон – Хресвельг, один из семерых детей Мидгардсорма. Изэль обратилась к нему от имени Шивы, его возлюбленной, однако получила в ответ гневную отповедь. Дракон заявил, что Шива-примал – это фантом из воображения Изэль, но никак не женщина, которая была ему дорога.

Видя, что их собеседник не расположен к любезностям, Альфино поспешил перехватить инициативу, и без предисловий рассказал о возложенной на них миссии. Хресвельг категорически отверг предложение о переговорах. Он поведал, что войну начали люди, когда тысячу лет назад король Тордан и его рыцари вероломно убили дракониху Рататоск ради великой силы в ее глазах. По меркам драконов тысячелетие – всего лишь миг, их все еще терзала боль от предательства. И пускай убийцы Рататоск давно мертвы, драконья кровь по-прежнему текла в их потомках. Нидхегг вовсе не стремился разрушить Ишгард. Вечная война – такова его месть.

Прорычав напоследок, что он больше не верит в людской род, Хресвельг взмахнул гигантскими крыльями и улетел прочь. Изэль пребывала в растерянности, но Эстиниен знал, что делать дальше. Раз просить Нидхегга о перемирии бесполезно, значит придется каким-то образом его убить. Найти прибежище злобного дракона оказалось несложно – его око привело героев к черному облаку. Оставалось придумать, как туда попасть. Альфино предложил обратиться к Сиду Гарлонду, ведь с его помощью Адептам однажды удалось пробить ветряной барьер Гаруды.

Гарлеанский конструктор нашелся в аэропорту Ишгарда. Обдумав поставленную задачу, Сид резюмировал, что "Энтерпрайз" для нее не годится. Даже если корабль преодолеет защитный барьер, его сожгут драконы. Впрочем, Сид не был бы Сидом без какого-нибудь решения на уме. "Кузница Гарлонда" разрабатывала воздушное судно нового типа – высокоскоростной одноместный парусник. Проект еще не прошел испытания, но Сид заверил, что бросит на него все силы "Кузницы". Тут к ним примчалась Татару. Запыхавшаяся лалафелька передала послание от Раубаана – тот ждал Адептов в "Неусыпных Песках". Оставив Сида трудиться над очередным инженерным чудом, Воин Света и Альфино полетели в Таналан.

Генерал Пламени не терял времени даром: его люди нашли Мериэль, служанку Нанамо – только у нее была возможность подлить зелье в кубок султаны. Девушка скрывалась в Серебряном Базаре, полузаброшенном поселке к западу от Уль'ды. Адепты прибыли в Базар вместе с Раубааном, но допросить Мериэль они не успели – там их уже ждал ни кто иной, как Лолорито, автор заговора против султаны.

Хитрый лалафель заявил, что его действия были продиктованы исключительно заботой о державе. Теледжи Аделеджи требовалось нейтрализовать прежде, чем его безумный план обернулся для Уль'ды катастрофой. Для этого Лолорито поручил Илберду спровоцировать Раубаана. Повергнутый в ярость "Бешеный Бык из Ала Миго" превзошел самые смелые ожидания заговорщиков. В знак примирения лалафель протянул генералу снадобье для пробуждения Нанамо из комы.

Пару часов спустя во дворце Уль'ды началось совещание с участием Адептов. Восстановленный в звании Раубаан объявил, что Нанамо очнулась и хорошо себя чувствует. На лицах собравшихся появилось явное облегчение – этот мрачный эпизод в истории города подошел к концу. Впрочем, Лолорито как никто умел испортить праздник – он как бы невзначай обмолвился, что Гарлемолд готовится возобновить экспансию. Прекрасно осведомленный о гарлеанских делах, Лолорито поведал, что новый имперский флагман уже готов к службе. Представлялось маловероятным, что император Варис станет использовать исполинский корабль для гуманитарных целей.

У Альфино оставалось еще одно незаконченное дело – нужно было формально распустить Кристальную гвардию. Немногие оставшиеся верными гвардейцы собрались в "Восходящих Камнях", и Альфино хотел лично поблагодарить их за службу. Он попросил Воина Света сопровождать его для моральной поддержки. Однако его опасения оказались безосновательны – в "Камнях" ему оказали теплый прием. Гвардейцы заявили, что и без яркого мундира продолжат трудиться на благо Эорзеи вместе с Адептами Седьмой Зари. Их энтузиазм тронул Альфино до глубины души, на глаза парня навернулись слезы.

Тем временем в Ишгарде инженеры Сида ударными темпами трудились над сверхскоростными кораблями для атаки на логово Нидхегга. Когда о плане доложили Эймерику, он сразу вызвался лететь третьим, но Эстиниен убедил командира, что в городе тот принесет больше пользы. Истреблять драконов – работа для драгунов.

Быстрые и компактные парусники легко пронзили грозовое облако Нидхегга. Даже виверны не смогли угнаться за маневренными кораблями. Нидхегг не заставил себя ждать – пилотам едва удалось избежать гибельного огня. Потеряв его из виду, Воин Света нашел площадку для приземления, и продолжил путь пешком. Вражье логово представляло собой нагромождение каменных развалин – взбираться по ним было не легче, чем отбиваться от драконов. Крупные, мелкие, крылатые, змееподобные – этих разнообразных существ объединяла разве что ярость, с которой они бросались на вторгшегося к ним человека.

Когда Воин нашел Эстиниена, тот уже бился с Нидхеггом. Элезен тяжело опирался о копье, перед собой он выставил око. Поединок проходил не в его пользу, но где не справится один драгун – справятся двое. Воин Света запустил механизмы своего доспеха на полную мощность, и одним прыжком оказался перед Нидхеггом. Выкованное ишгардскими мастерами копье ударилось о клыки и когти. На стороне героя была скорость, на стороне Нидхегга – огонь и необычайная сила. Дракон несколько раз сбивал Воина Света с ног, но на помощь приходил Эстиниен – он отгонял его подальше с помощью ока.

Устав от боя, Нидхегг пустился в полет, но Лазурный драгун не собирался отпускать заклятого врага. Эстиниен взмыл в воздух, зацепился за голову дракона, и со всей силы вонзил в него копье. Хлынула кровь, Нидхегг взвыл от боли и, смертельно раненый, рухнул в бездну. Драгун приземлился с трофеем на острие копья – вторым оком Нидхегга.

Героя ослепила боль, включилось Эхо, и он перенесся на тысячу лет назад, к поворотному моменту истории. Пережившие битву с Нидхеггом рыцари прощались с павшими товарищами. К ним вышел принц Альдрат, в руках он держал пару алых драконьих глаз. Победа далась им дорогой ценой – король Тордан скончался от ран. Сломленный горем и виной за содеянное, Альдрат отказался взойти на трон. Он провозгласил, что остаток жизни будет защищать Ишгард от драконов. Несколько рыцарей последовали за ним, а четверым оставшимся предстояло решить судьбу Ишгарда. Они договорились, что правда об этом дне навеки останется скрыта, и что отныне государством будут править их Дома: Фортамп, Эйленнар, Дюрендер и Дземаэль.

Видение подтвердило слова Хресвельга – войну начали ишгардцы. Эстиниен, впрочем, подметил несостыковку. Если Альдрат вырвал у Нидхегга оба глаза, то откуда у того взялся еще один? Драгун имел подозрение на этот счет, и предложил вновь посетить Хресвельга. По дороге они встретили Изэль. Втроем они приготовились раскрыть последнюю тайну Войны Драконьей Песни.

Когда Хресвельг спустился к людям, Воин Света протянул ему желтое око. Оно развоплотилось, и появилось в пустовавшей глазнице дракона – там, где ему и полагалось быть. Вновь включилось Эхо, и Воин увидел, как израненный Нидхегг прилетел к Хресвельгу. Умирающий дракон потребовал у брата глаз взамен своих собственных, утраченных в бою. Хресвельг колебался, но все-таки отдал половину своей силы, чтобы Нидхегг продолжил жить – и мстить.

С Нидхеггом было покончено, но у Эстиниена оставались вопросы. Куда пропал его второй глаз и почему дракон вдруг передумал и решил все-таки разрушить Ишгард? Его размышления прервал звонок от Эймерика – еретики проникли в город, на улицах шли ожесточенные бои. Услышав об этом, Изэль вызвалась помочь прекратить кровопролитие.

Когда они прилетели в город, девушка объявила своим последователям, что Нидхегг мертв, и призвала их сложить оружие. Это известие вовсе не обрадовало еретиков, но они все же согласились мирно уйти. Некоторые ретивые рыцари пустились было в погоню, но путь им преградили Эстиниен с Оршефоном. Им больше не за чем было воевать.

На совещании у архиепископа Зефирен доложил, что ситуация в городе находится под контролем. Тордан VII был доволен развитием событий. Он заключил, что эта диверсия подогреет веру граждан, заставит их усерднее молиться о спасении. Когда рыцари удалились, за спиной архиепископа материализовался аскиан.

Тем временем у Фортампов происходило другое, менее зловещее собрание. Воин Света рассказал соратникам о последних событиях: о гибели Нидхегга и о сценах из далекого прошлого, которые ему открыло Эхо. Услышанное побудило Эймерика заявить, что по-настоящему война закончится только когда все узнают правду. Попытки его отговорить оказались бесполезны – он ушел требовать от архиепископа объяснений. Никто не сомневался, что для лорда-командующего эта инициатива окончится плачевно, но Эдмон знал причину его решимости. Граф сообщил, что Эймерик – бастард Тордана VII. Священнослужителям запрещено заводить семьи, но в высшем обществе Ишгарда ни для кого не было секретом, кто приходился Эймерику отцом.

Безгранично преданная своему командиру, Люсия объявила о намерении штурмовать Cобор, если Эймерика не отпустят. Вопреки протестам графа, Оршефон вызвался участвовать в этом предприятии. Эстиниен тоже не собирался оставаться в стороне – они с Эймериком были давними друзьями. И все же сил им недоставало. Люсия попросила Адептов провести переговоры с подпольными революционерами – эти граждане по понятным причинам избегали контактов с рыцарями.

Даже Татару ничего не знала о подполье, ей удалось выяснить только прозвище их предводителя – "Дворняга". Опрос жителей малоимущих районов также не принес результата. Воин Света и Альфино размышляли, что делать дальше, когда до них донесся испуганный крик Татару – за лалафелькой гнались какие-то бандиты. Воин уже собрался преподать им урок – что бывает с теми, кто обижает лалафелей, однако в конфликт вмешалась женщина по имени Хильда. Нетрудно было догадаться, что она и была той самой Дворнягой – хьюрское лицо, элезенские уши.

Мать Хильды работала служанкой в одном из дворянских Домов, и однажды на нее положил глаз высокий лорд. Долго их роман не продлился – девушку выставили на улицу, когда она забеременела. Любовная связь с простолюдинкой, а тем более с хьюром – пятно на репутации Дома. Но даже будучи ребенком, Хильда не позволяла смотреть на себя свысока из-за смешанной крови. Повзрослев, она сплотила вокруг себя отверженных и обездоленных Ишгарда для борьбы за равенство.

Хильда предложила поговорить в "Забытом Рыцаре", подальше от посторонних глаз. Краткий жест от хозяина заведения – и таверна быстро опустела. Когда Альфино изложил положение дел, помощники Хильды впали в растерянность, но сама она сразу ухватила суть. Власть великих Домов восходила к легенде о короле Тордане. Священное Писание гласило, что в этих династиях текла кровь основателей Ишгарда. Однако, как выяснили Адепты, эта кровь текла в ишгардцах вне зависимости от социального положения – ведь после битвы с Нидхеггом часть рыцарей отказалась от титулов. Родство с древними героями легко проверить. Чтобы пробудить силу Рататоск, достаточно глотка драконьей крови.

Хильда приняла решение, но не успела его озвучить – раздался грохот. Кто-то вышиб дверь в таверну вместе со стражником. В помещение вошел смуглый мужчина в белоснежной робе – сир Шарибер, бывший инквизитор, известный своей изощренной жестокостью. Хильда не церемонилась с незваными гостями – она без колебаний обстреляла Шарибера из мушкета. Патроны отскочили от рыцаря – его окружал магический барьер. Шарибер вызвал заговорщиков на улицу, а там их уже ждал отряд храмовников.

Завязалась борьба. Пока Воин Света сдерживал вражеских солдат, Альфино и Хильда обстреливали их с безопасного расстояния. На подмогу примчался Оршефон – он будто чувствовал, когда друзья попадали в беду. Вскоре к бою присоединилась и Люсия. Видя, что расклад переменился не в его пользу, Шарибер предпочел ретироваться. Несмотря на ранения, он совершил достойный драгуна кульбит, приземлился высоко на крыше, и вскоре скрылся из поля зрения.

Опасения оправдались: Эймерика арестовали, командование храмовниками перешло к Небесной Страже. И хотя многие рыцари отказались повиноваться, остальные заняли оборону в Соборе. Битва стала неминуема. Хильда заявила, что ее люди не останутся в стороне. Люсия попросила ее отвлечь внимание дворян, вынудить их вывести свои силы из города.

Один из лояльных Эймерику рыцарей провел бунтовщиков внутрь Собора. Там они разделились: Воин Света, Альфино и Оршефон вступили в бой с Небесной Стражей, а Эстиниен и Люсия пошли в подземелье за Эймериком. Защитники архиепископа были непростыми оппонентами – увидев Воина Света, они превратились в бронированных гигантов. Как Изэль становилась ледяной богиней из своих грез, так и Небесная Стража принимала обличье рыцарей из легенды о короле Тордане.

Когда герои пробились к покоям архиепископа на верхнем ярусе, тот уже собрался покидать город на воздушном корабле. Эймерика к тому времени освободили – он шатался от ран, но был преисполнен решимости. Эймерик окрикнул отца, однако Тордан куда-то сильно торопился и не стал с ним дискутировать. Воин Света бросился в погоню. Его поджидал Зефирен – он метнул ему в спину копье из чистой энергии. Оршефон успел заметить опасность, и закрыл Воина щитом. Увы, ишгардская сталь уступила силе примала – копье пробило щит и вонзилось в Оршефона. Пока все склонились над умирающим рыцарем, Тордан взошел на корабль и улетел прочь.

Смерть сына стала тяжелым ударом для Эдмона. Граф старался сдерживать эмоции, но не выдержал, упал на колени и разрыдался. Адепты оставили его горевать – слова были здесь бессильны – и пошли на совещание к Эймерику. У Воина Света включилось Эхо, и он увидел перепалку Эймерика с отцом.

Архиепископ не стал отрицать обвинения – действительно, власти Ишгарда держали граждан в заблуждении. Этот обман он объяснил насущной необходимостью. Даже если бы весь Ишгард взмолился о прощении, Нидхегг никогда бы не простил людской род. Столкнувшись с неизбежностью войны, Святой Престол создал красивый миф о злых драконах и благородных рыцарях, чтобы воодушевлять народ. Каждый архиепископ, заявил Тордан, узнавал правду при посвящении в сан, и ни один не решился ее раскрыть. Видя, что ему не удастся переубедить сына, Тордан распорядился бросить его в темницу.

Эймерик официально запросил помощь у Адептов Седьмой Зари – архиепископа требовалось найти и задержать, прежде чем он претворит в жизнь свои планы. Улетая, Тордан упомянул "Азис Ла" – и хотя никто не знал, что это означает, не было сомнений, что это нечто зловещее. Даже если архиепископ лишь подыгрывал аскианам, сам он тоже был чрезвычайно опасен. Альфино согласился: в дело оказались вовлечены прималы, а бороться с этими существами – первостепенная задача их ордена.